Игорь Негатин - Псарь [litres]

Эйгар – это тот самый старый гном с серебряной серьгой в ухе, который приходит за рыбой. В Асперанорре оружие куют и люди-кузнецы, и гномы. Не знаю по какой причине, но у гномов оно получается гораздо лучше, чем у простых смертных. И стоит раз в десять дороже, чем у прочих ремесленников. Отличается и качеством, и тонкостью отделки. Кузнецы не любят гномов, но предпочитают с ними не связываться. Как ни крути, но у этих малышей гораздо больше возможностей навредить человеку, чем у человека достать гнома.

Гномы в этом мире не только кузнецы. Они рудокопы, ювелиры и банкиры. Судя по некоторым рассказам старика, даже король пользуется их услугами. Говорят, что никто не умеет так хранить тайны, как гномы-хранители. За всю историю не было ни одного случая, чтобы кто-то осмелился ограбить их подземные хранилища.

Нет в этом мире ювелиров искуснее, чем они. Украшения, созданные их руками, славятся не только тонкостью и изяществом отделки. Поговаривают, что гномам знакомо и ремесло чароплетов. Они умеют зачаровывать украшения, создавая обереги и амулеты.

Каждый род гномов владеет своим определенным искусством, которое они передают по наследству. От отца к сыну. Род Эйгара – кузнецы и оружейники. Они живут на этом месте уже больше десяти веков. Судя по рассказам деда, их прадеды были дружны больше трехсот лет.

Это заметно. Отношения у старика и Эйгара больше чем приятельские. Иногда старый гном приходит к деду без всякой причины. Просто так, в гости. И тогда они берут кувшин с вином и уходят на берег озера. И сидят там долго, до самой темноты. Разговаривают, спорят и даже смеются. Потом, когда кувшин пустеет, начинают петь. Удивительные у них песни. Протяжные, с резким ритмичным припевом. Даю голову на отсечение – это боевые песни. Именно с такими песнями идут в боевые походы. Есть в них что-то притягательное. То, что заставляет укладывать вещи в переметные сумы и седлать лошадь.

Да, это так. Но у меня нет лошади. Да и куда ехать, я тоже не знаю.

Наутро дед запряг одну из лошадей в повозку и уехал. Повозка у него двухколесная, напоминающая двуколку. Позади широкого сиденья – закрытый ящик для вещей и нечто, похожее на платформу для легких грузов. Кроме привычной одежды дед надел кольчугу и взял арбалет. Был у меня один приятель, помешанный на таких делах. Его хлебом не корми, дай поговорить про все эти древности. Так вот, он рассказывал, что такая кольчуга называется «хауберг». Она доходит до середины бедра и имеет разрез, чтобы можно было сидеть в седле. Я даже хмыкнул, когда увидел на кольчуге уже хорошо знакомый знак. Знак, вытисненный на тубусе карты и серебряном амулете.

Кроме всего прочего дед положил в повозку меч. Прежде я не видел в доме оружия, за исключением старого арбалета, который висел на стене у входной двери. Судя по всему, оружие хранилось в маленькой комнате, куда по нашей молчаливой договоренности я никогда не заходил и не заглядывал.

Я проводил старика, взял в сарае седло и пошел седлать лошадь. Надо заметить, что седла здесь очень похожи на привычные нам «походно-охотничьи». С двумя сумками по бокам и круглой сумкой-тубусом, укрепленной позади всадника. С правой стороны – чехол для топора, посаженного на длинную рукоять. Сам топор немного похож на канадский, которым пользуются лесорубы. Мало ли… Дикого зверья здесь хватает.

Оделся в привычный кожаный наряд и поехал. Конечно, без жилета. Жилет я попросил спрятать. Дед, услышав мою просьбу, одобрительно кивнул и убрал его куда-то в подпол. Так что – кожаные штаны, сапоги, косуха и бандана на голове. Средневековый байкер, разрази меня гром!

Дома здесь не запирают. Мало того – рядом с воротами стоит небольшой ларь с едой для нищих. Там найдется несколько мешочков с крупами, сухарями и вяленым мясом. Иногда, если хозяева зажиточные, туда же кладут и несколько мелких монет. В дом и так никто не сунется – собака не пустит. Здоровый пес, которого звали Нэдри, был хорошим охранником. Только вот гномов недолюбливал. Чихал от них, как от перца. Со мной у него установились вполне приятельские отношения. Я делился с ним куском хлеба или косточкой из похлебки, а он с жутко важным видом благосклонно принимал угощение. Иногда, под настроение, позволял почесать за ухом. При этом он довольно щурился и шутливо прихватывал меня за руки.

Оседлал лошадь и неторопливо отправился в гости к гномам. Ну… в гости, это слишком сильно сказано. В дом, а точнее – в пещеру – они никого не пустят. Мы просто не пролезем в узкий лаз, сделанный в гранитной скале. Живут гномы недалеко отсюда. Километров пять, не больше. Нетрудно и пешком прогуляться, но зачем идти, если можно ехать? Тем более верхом. Я всегда с большим удовольствием ездил на лошади. Конечно, лошади здесь не такие резвые, как в нашем мире, но очень выносливые. Напоминают фьордских пони. Правда, местные крупнее.

Неторопливо доехал до холма, лежащего в западной части долины, и свернул в распадок. На его склонах лежали россыпи камней, поросших упругим седым мхом, и росли величественные сосны. Пряный аромат бодрил и опьянял, наполняя тело силой и желанием жить. А еще лучше – раскинуть руки в стороны и закрыть глаза. Чтобы раствориться в этом бескрайнем и прекрасном мире.

– Ка-арр-р!!!

Послышалось хлопанье крыльев, и на валун, лежащий рядом с тропой, уселся большой черный ворон. Я чуть из седла не вывалился – так неожиданно возникла эта птица. Ворон покрутил головой, внимательно меня рассматривая. На левой лапе блеснуло серебряное кольцо.

– Эгей, парень, – свистнул я. – Да мы с тобой, кажется, знакомы?

– Ка-арр-р!

Я не успел рассмотреть птицу, как услышал какой-то шум.

8

По правую сторону от тропы, метрах в пятидесяти, начиналось болото. Непроходимая топь. Когда увидел ее в первый раз, поблагодарил всех богов сразу, что не наткнулся на эти места в первый день. Внешне эта топь напоминала обычный луг, на котором растет высокая и сочная трава. Увы! Стоило посмотреть внимательнее, и можно было заметить, что между кочками блестит черная как деготь вода. Попади я туда – утонул бы сразу. Невзирая на все легенды и предсказания.

– Хэйс! – Я пришпорил лошадь и резко послал вперед.

Она недовольно фыркнула от моей грубости, но на пригорок взлетела птицей. Взлетела, затопталась на месте и прижала уши от страха. То, что она увидела, мне тоже не понравилось. Если не сказать больше. Два здоровых широкогрудых волка прижали к болоту маленького гнома. Маленького, значит маленького. Даже в понятии гномов. Ребенка. Я даже оскалился: тоже мне, нашли добычу! Ни рожи ни кожи. Что там жрать-то?!